Сканирование. Анализ. Диалог с автором

[!Blocks] Оглавление раздела

• Сканирование.
  • Переписка в групповых чатах и электронной почте.
  • Скольжение глаз по тексту.
  • Сканирование письма.
  • Пример сканирования текста письма.
• Минипрактика.
• Сканирующие шаблоны чтения.
  • F-шаблон.
  • Точечный шаблон.
  • Слоеный шаблон.
  • Во все тяжкие или вдумчивое чтение.
• Анализ.
  • Вдумчивое чтение.
  • Утрата способности вдучиво читать.
  • Улитки Дорофеева и логические категории.
    • Хорошо отредактированная елка.
    • Логические категории и при чем тут улитка.
    • Тезис. Причина. Следствие.
    • Улитка Дорофеева везет на горбе обоснование.
    • Маленький совет.
  • Большое послесловие и логичный переход к диалогу
• Диалог с автором.
  • Спросить или заявить.
  • Глупый вопрос.
  • Размышление.
  • Исследование.

Рассказ о том, как «нечитать» будет неполным, если в той или иной степени не затронуть частные методы работы с текстом. В очередной раз повторюсь, что под чтением подразумевается работа с любым типом информации: текст, аудио, видео. Даже разговор на кухне – это текст, который производится человеком или некоторым множеством людей.

Подходы, о которых далее пойдет речь, являются своего рода «надстройкой» над скиммингом, ИСЧОП, ЗХУ и ВОСУ. Например, для качественного сканирования нам необходимо уметь скиммить текст. Фундаментом навыка аналитического чтени является умение находить в тексте ключевые и второстепенные идеи. Без вопросов, которые требовательный читатель умело поставил перед собой и автором, крайне сложно начать и закончить продуктивный спор, при котором читатель приобретает более глубокое понимание темы.

Сканирование

Резонный вопрос, который может задать читатель этой книги, стремящийся после прочтения предыдущего раздела стать требовательным: Зачем сканировать, когда можно проскиммить, относительно быстро понять, о чем речь, и определиться с тем, как информация может быть использована или будет полезной в будущем? Отвечу так: ситуации бывают разные. Скимминг и анализ требуют времени, а иногда его совсем нет, например, во время экзамена или когда перебегаешь с одного рабочего совещания на другое.

Если во время экзаменационной работы полагаться на умение быстро читать, то в большинстве случаев – это путь к провалу. За свою учительскую практику я много раз наблюдал, как умные детки не успевали выполнить текстовую часть задания. Их неудача связана не с недостатком интеллектуальных способностей, а наоборот, излишней эрудицией. Экзамен – это гонка со временем, где ученик в позиции догоняющего, у него, как у пилота гоночного болида, ограниченные возможности обогона. Недостаток времени вынуждает паниковать. «Срезать» можно, если умело работать с текстом: сканировать, анализировать и принимать решения балансирующие необходимость читать все и избирательно.

Сканирование текста помогает, когда возникает необходимость быстро найти ответ на конкретный вопрос или освежить память относительно обсуждаемой темы. Сравнительно недавно в компании крайне интеллектуальных граждан возник небольшой спор: книга ГТД, Дэвида Аллена, – это книга про привычки, а не про управление временем и делами. Быстрый просмотр книги, поиск по содержанию и поиск ключевых слов выявил, что слово «привычка» и производные от нее встречаются в книге 11 раз, в то время как «управление временем», «управление делами» и все, что связано с этими темами, – несколько сотен раз. Более того, когда я решил проверить, в отношении чего Дэвид Аллен затрагивает тему привычек, выяснилось, что они освещаются в контексте тайм-менеджмента.

В другой раз мне потребовалось погрузиться в тему музыки в преддверии обсуждения этой проблемы с одним музыкальным деятелем и исследователем. Я подобрал подходящую литературу, провел работу с предметным указателем, определил для себя то, что будет интересно обсудить. Прочитал все, что об этом сказано в книге, написал небольшие заметки себе в помощь и поговорил с коллегой-исследователем максимально полезно для нас двоих.

Работа с предметным указателем – крайне мощный метод предварительного исследования, однако, к моему великому сожалению, в нашей литературной традиции не каждая книга оснащена этим инструментом. Для издателя это дополнительная статья расходов, а большинство читателей не умеют его использовать. Поэтому сканирование текста мы рассмотрим в контексте чтения переписки в групповых чатах и сообщений электронной почты.

Переписка в групповых чатах и электронной почте

Сканирование крайне полезно применять при чтении корпоративной переписки в чатах и электронной почте, особенно, если ее много. Сканирование текста в корпоративной переписке является своего рода прививкой от эпидемии сверхзанятости, насаждаемой современной профессиональной культурой.

Корпоративные чаты и электронная почта – два идеальных пространства для тренировки навыка сканирования текста. Однако, к сожалению, составители сообщений и писем не задумываются над тем, чтобы сделать текст более читаемым, и еще чаще текст, написанный одним коллегой другому, крайне небрежен. Об этом писал Максим Ильяхов в весьма полезной книге «Новые правила деловой переписки»¹. Мне нечего добавить к тому, что он написал, но есть что рассказать касательно того, как мы читаем подобный текст.

В корпоративном мире деловая переписка занимает значительное место в деятельности профессионала, однако, как Ильяхов верно заметил, чаще, чем нет, переписка эта небрежная. Я предлагаю взглянуть на то, как сделать ее более значимой для читателя, не с позиции написания, а с позиции чтения. То есть это, конечно, имеет отношение к письму, но интересно рассказать, как электронные письма и сообщения в чатах читаются большинством коммуникантов, то есть людьми, принимающими участие в переписке.

Самый любопытный феномен подобной переписки – что она имеет крайне высокую степень перечитываемости. То есть, просканировав текст единожды, мы к нему возвращаемся. Сначала я попробую рассказать, на что читатель обращает внимание, а потом приведу один пример из своей недавней практики. Начну разговор с письма, а продолжу перепиской в чате.

Скольжение глаз по тексту письма

Чтение письма ничем не отличается от чтения книги – это процесс решения проблем и поиска ответов на вопросы. Однако в случае с чтением книг и статей у нас есть достаточно обширный список вопросов, которые мы можем применять к ним, чтобы лучше понять текст. Письмо, в отличие от книг или статей, имеет ряд ограничений: оно адресовано от конкретного отправителя конкретному получателю, и в коммуникации между ними прослеживается явное намерение.

Пределы, в которых существует личная корреспонденция, накладывают определенные требования на лиц, обменивающихся сообщениями. Еще раз повторюсь, моя цель не рассматривать электронную переписку с точки зрения написания. Нас интересует письмо прежде всего с позиции получателя, читателя. А читателю важно получить ответы на три вопроса при работе с корреспонденцией:

• От кого письмо?
• Что мне пишут?
• Интересно ли то, о чем пишут?

Письмо, в отличие от переписки в групповом чате, обладает несомненным преимуществом перед любой другой формой коммуникации. Оно отправляется от одного человека другому. Это в первую очередь сигнал со стороны отправителя о том, что «ты мне известен» или «я тебя знаю», а затем мы сигнализируем получателю, что «ты мне интересен, и твое мнение имеет ценность». Если мы вступаем в диалог с коллегой или незнакомцем посредством электронных писем, ожидание того, что партнер по коммуникации нам интересен, ни в коем случае нельзя игнорировать. Поэтому, как мне кажется, Ильяхов начал свою книгу с темы небрежно написанных писем и сообщений. Небрежность подрывает доверие к отправителю.

Письма, особенно длинные, читаются так же, как и остальной текст, но здесь есть небольшой нюанс. Письмо – это акт «быстрой» коммуникации. У нас нет возможности сесть и основательно проработать материал, как это описано в предыдущем разделе. Это значит, что мы читаем его несколько иначе. Скорее всего, чтение электронной переписки происходит на ногах, с экрана телефона, в переходе с одного совещания на другое. Иными словами, тогда, когда нет возможности обстоятельно подумать. А это значит, мы не читаем, а пробегаемся глазами по тексту, пытаясь «зацепиться» за важное и в моменте принять решение «интересно мне это или нет».

В 1992 году, когда электронная переписка еще не пронизывала все слои коммуникации, Зигфрид Вогель написал крайне любопытную книгу², в которой показал, как взгляд читателя скользит по тексту бумажного письма:

Электронная переписка не сильно изменила этот шаблон движения глаз.

Первое, на что мы обращаем внимание, когда открываем письмо, – это отправитель. Потом нам крайне важно, чтобы обращение к нам было корректным: должность, компания, не перепутаны ли имя и отчество, Рустам Тельманович, а не Тельман Рустамович, Газпромнефть, а не Газпром. Ну а дальше мы сканируем текст, скорее всего даже не замечая, что делаем это по определенному шаблону.

Чем сильнее составитель озаботился структурированием письма, тем комфортнее сканировать письмо и тем дольше текст удерживает внимание своего читателя, а еще структура предоставляет средства комфортной навигации. Структура письма – это выступы в стене текста, которую получатель пытается преодолеть, и чем сильнее постарался отправитель, тем комфортнее на нее взбираться.

Структура письма

Подумать, прежде чем начать писать письмо, – крайне хорошая стратегия переписки, к сожалению, применяется в электронной коммуникации нечасто. Ключевое свойство письма, как говорили немного ранее – перечитываемость. Читаем электронные письма мы на ходу, в переходах между совещаниями, в лифте, в очереди в столовую. Чтобы подтолкнуть получателя к сколько-нибудь значимому размышлению над написанным, ему необходимо помочь. Надо озаботиться написанием абзацев в одну строку, потому что они воспринимаются как подзаголовки. Выделить жирным шрифтом значимую информацию, разбить письмо на абзацы. Обратить внимание на начало и окончание абзацев, особенно на те их части, которые переходят на новую строку. Именно к ним приковывается внимание читателя.

И даже если отправитель подумает дважды над структурой письма, это все равно не гарантирует внимательного отношения к тому, что он пишет. Абзацы в одну строку, выделенный текст, списки, отступы абзацев, бережно и грамматически корректно составленные предложения в любом случае будут просмотрены поверхностно, в большинстве случаев читаем мы на ногах. Удобное для быстрого чтения оформление письма помогает читателю ответить на два простых вопроса:

• О чем это?
• Хочу ли я вообще это читать?

Вернитесь на пару абзацев выше и посмотрите, что в письме, которое использовал Зигфрид Вогель в качестве иллюстрации фокуса внимания получателя, дольше остального удерживало взгляд? Верно, постскриптум. Именно этот текст стоит проектировать с максимальным вниманием к деталям. Вогель считает, что 90% читателей останавливаются, чтобы прочесть постскриптум и читают его дословно.

Постскриптум – это дверь, которую составитель письма предлагает открыть получателю и заглянуть в суть написанного им послания. Обычно это две или три строки текста, хотя бывают и размером в пару абзацев. Такой объем пишется к письму в пару тысяч слов. В постскриптуме необходимо подчеркнуть пользу, которую приобретет получатель, от более внимательного изучения всего послания.

Когда читатель возвращается к началу письма после прочтения постскриптума, то уже имеет представление о чем оно, по какой причине адресовано именно ему, знает какое действие предпринять после детального изучения и какая ему от этого выгода. Понимает, в каком месте письма искать свидетельства возможной пользы, и если он согласен с отправителем, четко представляет следующее действие.

Последнее, на что хочется обратить внимание, – вложения. Читать мы их будем только в том случае, если “преодолели стену” текста, которую выстроил для нас составитель письма. Хорошим тоном будет отсутствие повторений во вложениях, то есть они не должны повторять письмо дословно, а дополнять его; читать их, скорее всего, будут скиммингом, потому что вся предварительная работа уже проделана в момент работы с содержанием письма.

Пример сканирования текста письма

Скрин выше – пример деловой переписки относительно требуемых для наших активностей доработок отечественного сервиса видеоконференций, которую мы с Максимом Дорофеевым затеяли с разработчиком. Когда я писал это письмо, то проектировал читательский опыт с полным пониманием того, как с ним будут взаимодействовать. Если приглядеться, то предложение “И вот случился первый факап” явно выделяется. До него и после отсутствуют короткие предложения. В постскриптуме я специально выделил слово “творим”, а предложения написал так, чтобы они заканчивались словосочетаниями: “как происходит наша работа”, “занятие может быть вам полезным”. Минисаммари написано списком, ключевые слова в нем выделены, и по ним можно понять о чем идет речь.

Если получатель прочитает постскриптум и минисаммари, вероятность, что все остальное письмо будет прочитано с высокой степенью вовлеченности возрастает. Читатель вернется к разделу “контекст”, потому что саммари говорит о желаниях, но не предоставляет достаточной информации, а дальше автоматически прочитает “пользовательский опыт”.

Минипрактика

Напишите мне письмо-запрос в пять абзацев. Попробуйте его спроектировать в соответствии с аспектами, о которых говорил выше.

Сканирующие шаблоны чтения

Исследование Вогеля о том, как люди взаимодействуют друг с другом с помощью электронной почты, подтолкнуло к размышлениям о том, что электронная переписка – это акт быстрой коммуникации. В современных корпоративных реалиях часто чтение почты происходит в офисных коридорах и с экрана смартфона. Читать на ходу переписку стало новой нормой. Именно в связи с нормализацией подобной коммуникации проектирование структуры письма является ключевым аспектом, который в свою очередь оказывает влияние на желание получателя письма его перечитать. Современный профессионал не обладает возможностью прочесть внимательно сразу, подумать о прочитанном и принять взвешенное решение. Для этого, как минимум, требуется остановиться, задуматься, желательно сесть за стол, взять ручку, открыть блокнот, «включить мозг» и подумать. Думать желательно, используя инструменты мышления, в том числе различные способы организации текста, о которых мы говорили в прошлом разделе книги.

В какой-то момент, получив очередную электронную рассылку, на которую я не подписывался, обратил внимание, что открытое письмо напоминает своей структурой интернет-страницу, предлагающую к ознакомлению коммерческое предложение товара или услуги. Сам собой напросился вывод, что, скорее всего, мы и интернет читаем аналогичным образом. Недолгий поиск исследований, посвященных тому, как пользователи всемирной сети читают интернет-страницы, вывел на материалы Nielsen Norman Group³, в которых они утверждают, что 79% читателей интернета лишь сканируют текст в соответствии с определенными шаблонами: F-шаблон, точечный шаблон, слоеный шаблон и как я нежно называю последний – «во все тяжкие»⁴.

Всего в своей работе Nielsen Group рассматривают восемь сканирующих шаблонов чтения, однако на мой взгляд именно четыре, о которых написал выше, несут в себе наибольшую ценность для читателя. Следующая часть книги посвящена небольшому рассказу о них.

F-шаблон

По мнению исследователей из Nielsen Norman Group, это максимально бесполезный шаблон сканирования текста. Без специальных маркеров, которыми в статье обычно выступают списки, сноски, инфографика, таблицы, глазу не за что зацепиться. Поэтому незаинтересованный читатель сканирует заголовок, начало статьи и далее первые несколько слов в каждой строке абзаца, уменьшая глубину сканирования с каждой новой строкой, а к концу страницы вниманию удостаиваются исключительно первые два слова даже не каждой строки.

Точечный шаблон

Его читатель использует, когда понимает, что он ищет в тексте. Возможно, необходимо найти какую-то ссылку или цифру, например, телефонный номер организации или часы работы, если мы говорим об интернет-странице. Подобное сканирование текста уместно, например, для поиска адреса расположения организации. Точечное сканирование идеально подходит для поиска чего-то конкретного, заранее понятного.

Когда мы работаем с хорошо структурированной информацией, например, учебником, точечный шаблон сканирования – это то, что имеет смысл использовать. Требовательный читатель начинает изучение параграфа учебника с чтения вопросов, в которых он выделяет ключевые слова, таким образом оставляя лишь суть, обычно умещающуюся в три простых вопроса: кто, что, с кем. Дальше возвращается к сканированию основного текста, с целью максимально эффективно найти ответы на них, сэкономить свои силы и время.

Вопросы для самопроверки

[!activity]
Следующие несколько абзацев текста прекрасно подходят, чтобы применить точечный шаблон. Я составил два вопроса, прочтите их и подумайте, без каких трех слов (максимум) исчезает их смысл:

Вопросы для самопроверки:

1. Какие учебники являются исключением процесса “упрощения” информации? Почему?
2. Какие преимущества и недостатки связаны с процессом упрощения информации?

Выделите ключевые слова, в вопросах, маркером. Прямо в книге, не стесняйтесь. Если сложно преодолеть институциализированную школой потребность “не делать записи” на страницах, используйте самоклеящийся стикер. Теперь пробегитесь глазами по двум абзацам ниже, найдите ранее выделенные слова и снова подчеркните их. После того как нашли искомое, прочитайте предложения, в которых вы их нашли, и попробуйте ответить на вопросы.

Составители учебных пособий, не имеет значения какой группы чтецов – начальная, средняя, высшая школа или профессиональная литература – чрезмерно упрощают материал. Исключением могут быть работы по философии, потому что эти учебники созданы, чтобы научить глубоко думать, хотя многим читателям это и не очевидно. Тем не менее даже среди работ по философии имеются пособия категории “Философия 101”, в которых авторы упростили многие понятия и смыслы, чтобы читатель смог безболезненно погрузиться в сложную тему.

Упрощение материала приводит к двум ожидаемым следствиям: первое является преимуществом – материал структурируется вокруг понятия, которое относительно хорошо объясняется, и его становится крайне просто найти, а второе – серьезным недостатком. Упрощение оставляет многое за рамками текста, детали, которые несущественны в момент изучения, однако являющиеся критически важными для более глубокого понимания идеи.

Слоеный шаблон

В прошлом разделе я представил, среди прочих, методику подготовки к работе с книгой ИСЧОП. Первая буква акронима означает исследование, которое читатель начинает со знакомства с заголовком и подзаголовком, после читает оглавление, затем переключается на предисловие, заключение и аннотацию. Если исследовать отдельно взятую статью, а не книгу, слоеный шаблон сканирования оптимальнее всего подходит для этой задачи. Это поверхностное сканирование материала: чтение заголовков и подзаголовков с пропусканием всего, что написано между ними. Захват глазами изображений, вынесенных цитат, таблиц, графиков, инфографики и прочих якорей, которыми уважающий своего читателя писатель услужливо “разметит” текст.

Сканирование текста слоенным шаблоном, как и скимминг в нашей перегруженной информацией реальности, избежать невозможно. Тем не менее требовательный читатель осознает, что скимминг и сканирование текста не применимы ко всему и во всем. Это не серебряные пули, которые помогут стать в одночасье умнее или прочесть все, что читатель откладывал годы, а необходимый информационный фильтр. Материал, прошедший этот фильтр, требует иного к себе отношения, вдумчивого и размеренного.

Медленное, вдумчивое чтение, которое Марианна Вульф, автор великолепной книги “Пруст и кальмар”, считает глубоким – это следующий необходимый шаг в работе с информацией. Необходимый, но недостаточный, потому что требовательный читатель помнит и знает, что линейный способ организации текста не самый оптимальный и эффективный, он также осознает, что количество книг, достойных глубокого и вдумчивого чтения и анализа, значительно меньше, чем нам кажется на первый взгляд.

Слоеный шаблон сканирования совместно с развитым навыком скимминга позволяет значительно снизить количество прочитанного текста в пользу качества.

Во все тяжкие или вдумчивое чтение

Мне кажется, что это недоступный большинству современных людей формат чтения, но я могу быть не прав. Читатель начинает вдумчиво работать с текстом при совпадении нескольких вещей: интереса, наличия у него сил, умения анализировать материал. Вдумчивое чтение – это чтение каждого слова, внимание к деталям, словам и оборотам, которые использует автор, фокусированная, критическая работа с информацией. Оценка и переоценка собственных убеждений с каждым прочитанным абзацем. Вдумчивое чтение является диалогом между автором и читателем, требовательное к навыкам читателя расшифровывать и организовывать написанное и умения писателя транслировать свои идеи понятным и доступным даже ребенку образом.

К сожалению, совпадение трех условий случается нечасто, а диалог читателя и автор еще реже. Вдумчивое чтение – вымирающий вид чтения, особенно у подрастающего поколения читателей. Поколения, привыкшего к одноминутным роликам, “быстрой мудрости”, коротким сообщениям. Медленное, глубокое чтение, при котором идеи подвергаются критическому анализу, следует применять не ко всем книгам. В подавляющем большинстве случаев – это излишний труд. Думать, как говорит Максим Дорофеев, больно, так зачем излишне страдать. Я добавлю, что это не только больно, но и требует обучения. Повторю слова Х.Й. Ульдалла, что умение думать редко встречается в жизни и играет такую же роль, как танцы лошадей. Тем не менее навык размышлять и анализировать прочитанное жизненно необходим требовательному читателю, чтобы понять, что он только что прочел, и что он с этим будет делать.

В качестве небольшого заключения хочется отметить, что каждому тексту необходимо применять соответствующий способ чтения. Тот текст, который нам любопытен, но не интересен, достоин поверхностного ознакомления, та информация, которую мы знаем, что будет каким-то образом полезна, требует скимминга и умения ставить цели и задавать вопросы, а ту книгу, полезность которой мы можем примерно представить, необходимо прочесть вдумчиво, медленно и разобраться в деталях, иными словами, глубоко проанализировать.

Анализ

До этого момента я, как автор, так или иначе проектировал опыт читателя вокруг одной ключевой идеи: не стесняйтесь пропустить что-нибудь “важное”, не стесняйтесь не понять что-то “важное”. Узнать и понять абсолютно все — невозможная задача. Ну или мне просто неизвестно, как это сделать.

Повторю еще одну мысль, высказанную ранее: количество написанного текста настолько огромно, что прочесть и прослушать абсолютно все решительно невозможно, а с развитием нейросетевых технологий, больших языковых моделей и систем искусственного интеллекта, объем производимого текстового контента превратился из большого, но конечного значения (написание чего-то требует усилий) в бесконечное. Иными словами, текст, средство, которым написана человеческая культура, единственный линдиустойчивый способ⁵ передачи информации, из инструмента сохранения и трансляции знаний эволюционировал в “белый шум”, в котором иногда появляются проблески ценной информации.

Для эффективного поиска ценной информации необходимо научиться “нечитать”, умело маневрировать в информационном шуме и находить. А когда нашел, уделить этому все внимание и силы. Если к ценному тексту применить скимминг, то ценность моментально улетучивается. Для ценного текста необходим навык медленного и вдумчивого чтения.

Вдумчивое чтение

Кэл Ньюпорт выразил мнение, что вдумчивая, медленная и концентрированная работа встречается в эпоху социальных сетей реже⁶, а качество труда снижается. По его мнению, качественно сделанная работа — это сумма двух факторов: время, проведенное за ее выполнение, и внимание, уделенное каждому отдельному действию. То есть как долго и как внимательно ведется деятельность.

В этом месте невозможно не вспомнить отношение к деятельности Георгия Петровича Щедровицкого. Он разделяет деятельность и наблюдение: в его интерпретации человек деятельности изменяет окружающую действительность. Он не обращает внимания на объекты и элементы, часто даже их не видит; единственная цель — это действие в отношении объекта. То есть он распознает объект не столько как предмет, а как то, что можно делать с этим предметом. В то время как наблюдатель коренным образом отличается от деятеля: ему в меньшей степени интересно то, что можно сделать с объектом, чем сам объект; он наблюдает и собирает данные о своих наблюдениях. Это две стороны одной дихотомической модели “наблюдение-деятельность”, данные и опыт. Наблюдая за каким-то явлением, собираются данные, которые требуют еще интерпретации; действуя с наблюдаемым объектом, создается опыт.

Небольшая иллюстрация. Буквально через стену моя дочь, будущая студентка медицинского института, сидит у электронного микроскопа и усиленно в него пялится, так что через каждые пятнадцать секунд массажирует глаза. На мой вопрос, что она делает, она решила показать. Она взяла клетку растения мяты, поместила ее под микроскоп и что-то с ней сделала. В этот момент клетка мяты начала распадаться. Она говорит: «Вот.» Я спрашиваю: «Что вот?» Она объясняет: процесс распада клетки, и говорит что не понимает кое-чего. Дальше она переходит на “эльфийский”, который уже я перестал понимать.

Дихотомия наблюдение-деятельность, данные и опыт — это умелое балансирование между наблюдением и деятельностью. Сложно спланировать действие, не зная, куда бить; однако если осуществил наблюдение в достаточной мере, ударить необходимо, иначе результат наблюдений не найдет применения.

Требовательного от хорошего читателя разделяет схожая пропасть. Хороший читатель читает, чтобы наблюдать и собирать данные, которые выражены в словарном запасе, а требовательный действует на основе прочитанного и накапливает опыт. И вот какой вывод напрашивается: собирать данные через чтение — работать впустую; интерпретировать данные через организацию текста, например, графическим способом — это уже что-то; действие в соответствии с новым знанием и приобретение опыта, путем переноса чьей-то мудрости в свой контекст, является максимально полезным.

Хороший читатель наблюдает, требовательный действует. Чтение — ничто, интерпретация — что-то, а применение полученного знания — бесценный опыт.

Вдумчивое чтение является не наблюдением, а действием, сначала с текстом, а потом с самим собой. Применительно к читателю, вдумчивое чтение дает первоначальный толчок к изменениям в поведении, отношении к чему-то или трансформации “непоколебимых” убеждений.

Утрата способности вдумчиво читать

Мои мысли относительно утраты человеком способности долго и сосредоточенно работать с информацией являются размышлениями, которым еще предстоит найти подтверждение, но не высказать их в контексте такого явления, как вдумчивое чтение, я не могу.

Работая над этой книгой, пришлось разрушить некоторые собственные убеждения, в которые верил. Одно из них — это то, что скимминг максимально эффективный способ работы с текстом. Это не так. Скимминг — это специфический шаблон сканирования, относительно быстрый способ прочесть с минимальными умственными затратами и инструмент, помогающий с достаточной глубиной понять текст. Чтение по шаблону, первые – последние предложения абзаца — это плохо. Плохо в том смысле, что на такой скорости читатель не способен в полной мере проанализировать и понять прочитанное настолько, чтобы начать действовать. Для этого необходимо остановиться. Работа над текстом книги подтолкнула к размышлениям, которые превратили скимминг из “самого эффективного чтения” в “фильтрационное чтение”, отсюда появилось “читательская воронка” как явление.

Воронка — это необходимость, продиктованная временем; перегруженное информацией пространство не способно “породить” другой способ чтения. Скимминг, скорочтение и сканирование текста — это прямое следствие информационного взрыва. А вдумчивое чтение осталось в далеком прошлом. Или нет?

Мне кажется, что изменение модальности чтения привело к необратимым изменениям относительно того, как мы взаимодействуем с информацией. Подрастающее поколение теряет способность вдумчиво работать с текстом, не понимает без дополнительных стимулов суть идеи. Читательский мозг формируется в первые несколько лет жизни, когда родитель читает ребенку “Курочку Рябу”, “Машу и Медведя”, “Колобка”, “Волка и семеро козлят”, и если в какой-то из этих моментов “подменить” бумагу цифрой, текст, пусть с картинками, изображением на экране или, того хуже, видео, мозг читателя не формируется. Способность работать с монохромным текстом теряется, но что еще — цифровые средства доставки информации, планшеты, телефоны и компьютеры, не инструменты чтения, а в первую очередь для ребенка инструменты развлечения, родители часто не придают этому значения. В результате происходит быстрое переключение деятельности и внимания, следствием чего становится неспособность в более взрослом возрасте долго, системно и концентрированно работать над чем-то.

И даже если мы научились в какой-то мере фокусироваться на том, что читаем, в результате неуклонно скатываемся в быстрое сканирование, потому что по-другому быть не может — этому способствует среда. Однако не хочется, чтобы у читателя сложилось впечатление, что сканирование текста — это плохо. Нет, сканирование — это прекрасный фильтр для поиска нужной, ценной и полезной информации, с которой еще предстоит сложная и системная работа.

Улитки Дорофеева и логические категории

Вдумчивое чтение является прекрасным упражнением для тренировки интеллекта. Оно имеет много общего с упражнениями для тренировки тела. В случае с книгой тренируется мозг, во втором — сила мышц. Для обеих активностей необходимо много энергии и сил, а еще у каждой из них есть тренажерные аппараты, специфические серии упражнений, возможно тренер-наставник.

Когда спортсмен заходит в спортивный зал, у него есть план тренировки: ноги, руки, корпус. В его распоряжении спортивный комплекс, однако он выберет тренажеры, которые соответствуют его плану тренировки. У читателя вместо тренажерного зала — книга, вместо плана тренировки — выделения, которые он оставил в книге после скимминга или медленного и вдумчивого чтения отдельных фрагментов, а вместо спортивных тренажеров — приемы логического мышления, анализа и организации текста.

Анализ — крайне энергозатратная и сложная деятельность, поэтому весь текст подобным образом перерабатывать не стоит. А вот идеи, которые удалось выявить и выделить, достойны подобного обращения. Энергозатратной эту деятельность делает необходимость думать в определенных логических категориях, а сложной — разнообразие логических инструментов.

На страницах этой книги мы ограничимся небольшим набором инструментов логического анализа текста, одним из которых является улитка. Прекрасная метафора улитки родилась не на пустом месте: ее придумал Дорофеев для своей третьей по счету книги⁷, и она мне так понравилась своей простотой и понятностью, что раздел, посвященный анализу, будет преимущественно о них.

Тем не менее нам все-таки придется немного усложнить простоту улитки, мы создадим воображаемую ситуацию, некоторую метаметафору, которая поможет читателю оперировать сложными логическими категориями. А для этого нам потребуется еще один образ — дерево.

Дерево — тоже позаимствованный логический инструмент. Впервые я о нем прочитал в книге Уильяма Детмера “Теория Ограничений”. Читатель, знакомый с теорией ограничений, не волнуйся, никто у Голдратта не планирует отбирать авторство деревьев, однако, на мой взгляд, Детмер описал их значительно качественней, и начал он это делать с определения логических категорий. Вот и мы начнем знакомиться с инструментами анализа через рассказ о логических категориях.

Хорошо отредактированная ёлка

Среди русских редакторов прошлого века гуляла шутка⁸, что телеграфный столб – это хорошо отредактированная ёлка. Я немного расширю эту мысль: телеграфный столб, пусть и хорошо «отредактированный,» не имеет ценности, если не соединён с другими подобными столбами.

Как правило, автор в процессе написания книги следует логике, которую сформулировал в самом начале⁹. Далее эта логика всей книги трансформируется в логику повествования отдельного раздела, и хочет автор того или нет, абзацы текста, написанные им, тоже подчиняются спроектированной им логике.

К сожалению, немногие авторы осознают это и часто логику и стройность текста, которая может доставить читателю радость познания, подменяют чрезмерной эмоциональностью. Чрезмерно эмоциональный текст может быть результатом множества факторов, однако моё мнение и опыт указывают на одну главенствующую причину: эмоциональный текст несёт в себе мало смысла или, как это сделал я со своей первой книгой, «добивает» объём.

Деревья в общем, ель в частности и «откалиброванный» телеграфный столб – это метафора, которую хочу представить читателю. Деревья представляют собой сумбурно организованные мысли и идеи, которые возникают в процессе работы над книгой. Например, в случае этой книги синопсис состоял из более чем десяти частей, подразумевал написание значительной теоретической составляющей, содержал логичный переход, как мне тогда казалось, от чтения к методам организации идей из книг и написанию собственных мыслей. Однако с объёмом написанных слов лес превратился из смешанного в хвойный, то есть чем дольше я работал, тем менее широким становилось исследование. Осознав это, я последовал совету своего научного руководителя и сузил тему книги от изначально запланированного чтения и письма до «нечтения».

То, что не войдёт в эту книгу, станет основой для следующей, целиком и полностью посвящённой методам организации найденных в результате работы с информацией идей и трансформации их в собственные.

Тем не менее даже когда автор определился с “породой деревьев” в своём лесу, он сделал обязательный, но недостаточный шаг для эффективной работы. Каждая отдельная ёлка в лесу – это отдельная идея, а идея в голове и идея, выраженная самым доступным и понятным способом в виде линейного текста, являются двумя разными идеями. В голове у автора «ёлка-идея» недостаточно чёткая, ствол её прячется за ветками ещё «не отредактированного» дерева. Вот и автор, когда переносит идею из головы, удаляет лишнее, калибрует главный ствол идеи и высаживает её на страницу книги. А установив один столб, переходит ко второму, третьему, четвёртому, и так пока ему не покажется достаточным.

Калибровкой идей написание книги, раздела или подраздела не заканчивается. Перед автором стоит самая сложная работа: идеи необходимо соединить. В этот момент, когда происходит связь идей друг с другом, автору важно понимать, какими логическими категориями он будет их связывать.

Логические категории и при чём тут улитка

Существующие логические категории являются универсальными; с античности ничего принципиально нового изобретено не было. Новизна касалась исключительно формы представления. Сократ оперировал категориями в голове, Сергей Поварнин¹⁰ и Александр Ивин¹¹ – на бумаге, но дальше всех пошёл Элияху Голдратт¹². Он изобрёл уникальный по функциональности «лес»: дерево текущей реальности, дерево будущей реальности, дерево перехода. Тем не менее всех мыслителей и философов объединяет одно: так или иначе они оперируют двумя логическими категориями – причиной и следствием.

Однако причина и следствие, хоть и являются двумя основными категориями, в сложном мире не могут быть достаточными. Моё предположение заключается в том, что для вдумчивого чтения необходимо знать о существовании других категорий и уметь до определённой степени манипулировать ими или по крайней мере различать их в тексте.

Манипулировать логическими категориями мы научимся, фрагмент текста из раздела, где описывалась роль требовательного читателя, на примере абзаца ниже:

[!quote]
Чем больше усилий прикладывается к тому, чтобы подумать о прочитанном, посмотреть, как новая информация отражается на деятельности, послушать свои эмоции и понаблюдать за собой, тем глубже понимание прочитанного. У нас в книге ещё будет отдельный, короткий блок, где я расскажу немного про создание заметок о прочитанном. На мой взгляд, это самый важный момент в осмыслении, но это происходит уже после чтения. Читатель обязан быть требовательным к изучаемому материалу, к себе и выводам, к которым он приходит.

Тезис, причина и следствие

Ключевой категорией, от которой строится утверждение, является тезис. Как правило, он простой, в смысле одна идея, без дополнительных «обвесов» из примеров, аргументов в поддержку или опровержения, например: «мама мыла раму.» В тезисе имеется субъект, «мама,» объект, «рама» и предикат, «мыла.» Сложносоставные предложения являются, как правило, объединением нескольких тезисов или тезиса и примера, или тезиса и аргумента за или против. Однако наиболее важный критерий, который необходимо иметь в виду при составлении тезиса, – ясность. Для успешной коммуникации идей между автором и читателем тезисы должны одинаково восприниматься сторонами. Без ясного, понятного и простого тезиса идея останется непонятой читателем.

Иными словами, тезис – это самое первое, что автору предстоит вплести в повествование, а читателю расшифровать. К тезису я бы предъявил следующие требования:

• Полное, простое предложение.
• Присутствие субъекта, объекта и предиката.
• Понятность с первого прочтения.
• Не является причинно-следственной связью.

В приведённом выше абзаце имеется не один тезис, а несколько. Найдите их и запишите в форму, текст можно перефразировать как угодно, главное – сохранить смысл.

[!activity] Упражнение. Охота за тезисами
.
.
.
.
.
.
.
.

А теперь давайте сравним результаты, у меня получилось найти три тезиса:

1. К прочитанному прикладываются усилия.
2. Осмысление происходит при написании заметок.
3. Читатель требователен к материалу и выводам, к которым пришёл.

В двух из трёх тезисов допущена ошибка: хоть тезисы и представлены в виде простых предложений, в первых двух отсутствует субъект. Кто осмысляет и прикладывает усилие к тексту? Вероятнее всего, читатель, хотя бесспорно и писатель тоже это делает, но предположим, что речь в приведённом абзаце идёт всё же о читателе. Это ещё одна логическая категория – пресуппозиция, скрытое предположение, которое подразумевается в высказывании, опасная категория: можно сделать ошибочное предположение. Однако в нашем случае проверка относительно простая: раздел, из которого абзац, называется «Загадочная роль требовательного чтеца.»

Перепишем тезисы в корректной форме:

1. Читатель прикладывает усилия к прочитанному.
2. Читатель осмысливает прочитанное при написании заметок.
3. Читатель требователен к выводам, к которым пришёл.

Если автору удалось сформулировать простые и понятные читателю тезисы, следующим действием необходимо показать, как эти тезисы связаны друг с другом: что является причиной, а что – следствием. Попробуем связать утверждения простой конструкцией: если [причина], то [следствие]. Тезисы могут быть в любой последовательности причины и следствия. У нас три тезиса, то есть возможны минимум две причинно-следственные связи.

[!activity] Связываем утверждения
.
.
.
.
.
.

У меня получилось следующее:

[!quote] Причинно-следственная связь первого порядка
Если читатель требователен к выводам, к которым пришёл, то он прикладывает усилия к прочитанному.

[!quote] Причинно-следственная связь второго порядка
Если читатель прикладывает усилия к прочитанному, то он осмысливает прочитанное при написании заметок.

На этом можно было бы остановиться, если бы не ещё одна логическая категория. Почему так происходит? Почему автор решил, что если читатель требователен к выводам, то он прикладывает усилия? Или почему, если он прикладывает усилия, то делает это путём написания заметок? На эти вопросы призвана ответить следующая логическая категория – обоснование наличия связи. И на мой скромный взгляд, именно обоснование – самая важная из трёх. Большинство логических диаграмм – круги Эйлера, диаграмма Венна или Ишикавы – подразумевают наличие связи, однако не представляют обоснование связи в нотации диаграммы в явном виде, а вот медленно ползущая улитка Дорофеева вполне себе имеет встроенный в нотацию блок с обоснованием.

Улитка Дорофеева везет на горбе обоснование

Так или иначе, при достаточном упорстве автор сможет высадить на страницы книги необходимое количество идей, связать их в какую-то историю и даже транслировать мысль, что если читатель требователен к выводам о прочитанном, то он прикладывает усилия к процессу чтения. Требовательный читатель, тот самый, который читает с ручкой в руках и строит ситуационные модели, а не только потребляет текст, задаст автору мысленный вопрос: а почему ты, дружище, так решил, что требовательность к выводам является причиной приложения усилий к тексту?

Вслед за вопросом автору требовательный читатель начнет искать доказательство его точки зрения и, как правило, найдет его в тексте. Это и будет являться обоснованием связи двух тезисов. Например, в приведенном мной абзаце связь двух из трех тезисов является такой:

[!quote] Причинно-следственная связь первого порядка
Если читатель требователен к выводам, к которым пришёл, то он прикладывает усилия к прочитанному, потому что он наблюдает, как новая информация отражается на действительности, слушает свои эмоции и наблюдает за собой.

Обоснование написано прямым текстом, перечитайте абзац и проверьте сами, так ли это, и если нет, то выразите несогласие на странице этой книги, напишите все, что считаете нужным, на полях.

Тем не менее, бывает так, что обоснование не написано или оно подразумевается, или оно “размазано” на несколько страниц текста, и тогда могут начаться сложности. Например, автор использует несколько обоснований, разбросанных по страницам книги, а может, он расставил подсказки и предлагает читателю прийти к умозаключению самостоятельно, а может, у него нет обоснования связи, и он её просто предполагает, без необходимости пояснения этого факта. И вот это крайне любопытная ситуация, в которой можно допустить ошибку: читатель может принять за обоснование что-то, что им не является. Предлагаю провести эксперимент, продолжите следующее предложение:

[!activity] Поиск обоснования
Если на улице идет дождь, то на дорогах образуются лужи, потому что [ваше объяснение]
.
.
.
.
.
.
.
.

Скорее всего, вам в голову пришло что-то простое: потому что жидкость скапливается в неровностях или потому что дождь – это вода и остальное такое же относительно поверхностное и быстрое. Тем не менее, если и говорить об обосновании, то хочется, чтобы у читателя сформировалось понимание относительно того, что его найти не так просто. А когда нам кажется, что оно найдено, надо ещё проверить, чтобы в нём было что-то новое, что-то не присутствующее в причине и следствии.

В примере с дождём и лужами у нас нет иных вводных, кроме двух тезисов: на улице идет дождь и на дорогах образуются лужи. То есть, читателю предлагается воспользоваться его дедуктивными способностями. Если результатом дедуктивного мышления стала следующая цепочка: если на улице идет дождь, то на дорогах образуются лужи, потому что жидкость скапливается в неровностях, то вы правы. Новым элементом, который не присутствует в причине и следствии, является: неровность.

Однако у меня возник иной взгляд: лужи образуются не потому что на дорогах неровности, а потому что подрядчики, строившие дорогу, нарушили технологию системы водоотведения.

В самом начале раздела о логических категориях мы выяснили, что у тезиса должна быть субъектность. И если дождь и лужи являются силами природы, то неровности могут быть как результатом деятельности природы, так и человека. Допустим, что наблюдение за дождём происходит из окна квартиры, дома или автомобиля, следовательно, можем предположить, что оно происходит в среде деятельности человека. И если лужи образуются там, где они не должны образовываться, скорее всего, в такой среде субъектом является человек, и как следствие, обоснование, что человеком нарушена технология водоотведения.

В размышлении вышло много предположений, каждый новый аргумент в пользу того, что скапливание воды на поверхности – результат деятельности человека, не более чем умозаключение. Причина этому – мало вводных. Для поиска качественного обоснования требуется изобретательность, чувство здравого смысла, отметающее неуместные обоснования и ранжирующее от наиболее вероятного до менее вероятного уместные. В общем, так называемая творческая деятельность. С книгой всё иначе: хороший автор напишет достаточное, но не избыточное объяснение, почему тезисы связаны именно так, как он их представил. Тем не менее, как в случае с дождём и лужами, где мы выводили умозаключения, так и с книгой, обоснование может быть умозаключением автора, а это значит, что оно требует проверки. Того самого столкновения идеи, выраженной на бумаге, с реальностью, о котором мы говорили в разделе “управляй (regulate)”.

Но при чём тут улитка и её горб? – задастся вопросом “душный”, в хорошем смысле, читатель.

На что я отвечу: сможете за три секунды восстановить тезисы и всё то, о чём шла речь в последних шести абзацах? Скорее всего, нет. Однако если бы текст последних страниц был организован графически в виде улиток, то было бы достаточно одного взгляда, чтобы понять, о чём написано и какие основания имеются полагать, что тезисы связаны друг с другом.

Улитка Дорофеева – это логическая нотация, требующая от читающего умения переводить с логического на человеческий язык. Графически она выглядит следующим образом:

Согласен, не очень напоминает улитку, у нас с Максимом несколько иной образ в головах, такой:

Повторюсь, улитка, как и любая логическая диаграмма, требует умения от читающего переводить с логического на человеческий язык. В нашей нотации каждый предыдущий квадрат принимает на себя роль причины, а следующий является следствием. Обоснование находиться между ними, но не обязательно написано на стреле. Мне нравится “улитить” текст на доске MIRO, там упрощённая нотация: стикер, из которого вылетает стрела, является “если”; стикер, куда стрела “влетает”, – “то”, а между ними белая форма – обоснование. Выглядит это следующим образом:

Попробуйте реконструировать причинно-следственные связи тезисов, написанных на синих стикерах на изображении, и встроить в неё обоснование. Если [текст стикера], то [текст стикера], потому что [текст в белом квадрате].

[!activity] Восстановление текста из улиток с изображения
.
.
.
.
.
.

Текст при написании можно перефразировать, оцените, какой метод организации идей вам нравится больше. Почему? Сделайте об этом запись:

[!Activity] Мои мысли относительно логической диаграммы “Улитка Дорофеева” и её сравнение с линейным текстом
.
.
.
.
.
.
.
.

На этом наше знакомство с улитками, причиной, следствием и обоснованием не заканчивается. В абзаце из раздела о требовательном читателе было три тезиса, два из которых мы связали и обосновали, а вот связь двух других мы хоть и выявили, но не предоставили обоснование.

[!quote] Причинно-следственная связь второго порядка
Если читатель прикладывает усилия к прочитанному, то он осмысливает прочитанное при написании заметок.

Почему я так решил? Если вы читали внимательно, скорее всего у вас сложилось представление, что связывает эти два тезиса. Нарисуйте улитку, заполните пропуски в нотации. Это можно сделать дедуктивно, придти к собственному умозаключению, а можно пробежать по тексту книги, максимально широко связь тезисов выше освещена в разделе “Скимминг. ИСЧОП. ЗХУ. ВОСУ”.

[Нарисовать пустую улитку на разворот листа, оставить место для читательских комментариев и размышлений]

Диалог с автором

Изначально я планировал этот раздел как спор с автором, но с каждой новой заметкой, которую создавал в размышлениях над тем, как представить идею читателям, мне всё меньше хотелось спорить с автором, а больше – оказаться в позиции диалога с ним. Даже сейчас, печатая эти строки, мне не очень понятно, смогу ли научить читателя разговаривать с человеком, написавшим книгу. Одно мне ясно абсолютно точно: только требовательный читатель, достигший определенной зрелости и обладающий пониманием темы, о которой пишет автор, способен на это.

Диалог с автором требует от читателя продолжительной и вдумчивой работы над идеями. Это следующий этап после анализа, который включает в себя работу с идеями, которые по какой-то причине непонятны, требуют адаптации к ситуационной модели читателя или вызывают у него несогласие. Непонимание, которое иногда возникает между автором и читателем, не стоит превращать в спор. Полезнее спросить у автора, почему он считает так, как считает. Подобная коммуникация будет ценной для обеих сторон процесса, в котором читатель вместе с автором может попытаться найти подтверждение или опровержение мыслей, выраженных в тексте.

Не спор, а диалог является взвешенной и адекватной позицией в отношении информации, которая доходит до нас через страницы книг и статей, при оценке выводов, написанных в научных публикациях, и относительно мнений, высказанных кем-то авторитетным в подкастах и видеороликах. Диалог – это средство не только прояснения сложной информации, но и инструмент глубокого понимания. Платон не просто так представил Сократа читателям в виде партнера по диалогу. По мнению древних философов, именно диалог является средством взаимообучения, а фундаментом для диалога выступает умение задавать вопросы и направлять собеседника вглубь обсуждаемой темы.

Спросить или заявить

Вся эта книга, от самой первой истории, в которой я рассказывал, как родители учили меня читать, до идеи диалога с автором, является попыткой сообщить читателю одну простую мысль, а точнее заявить: “нечитаем” мы значительно больше, чем читаем, а к тому, что решили прочесть, необходимо подходить с умом. Я прекрасно отдаю себе отчет, что заявление подобное этому, выраженному в форме книги, не является знанием или какой-то истиной. Можно размышлять над “нечтением”, описывать методики, предъявлять читателю практики, составлять серии упражнений, но заявлять, что я знаю точно, как надо, или что “нечтение” должно исполняться именно так как представлено на страницах этой книги, будет как минимум самонадеянно, а как максимум глупо.

Всякое явление изменяется, любая методика трансформируется под воздействием времени, технологических и социальных сдвигов. Именно потому что всё изменяется, идея отдельного автора, пишущего о “нечтении”, превращается в его мнение, местами подкрепленное ссылками на публикации в авторитетных журналах, исследования со статистически значимыми выводами и другими обоснованиями его позиции. Всё написанное при условии постоянных изменений превращается не только в частное мнение и ситуационную модель автора, но и становится его реакцией на что-то. Это способ выразить надежду, что, прочитав его книгу, читатель станет чуть более требовательным, а писатель меньше будет волноваться от того, что написанное им – глупость и бред.

Требовательный читатель, так же как и писатель, не находится в вакууме, а находится под влиянием других писателей, собственного мнения и мнения окружающих. Не меньше писателя волнуется и надеется научиться чему-то новому. И тому и другому критически важно развить умение размышлять над прочитанным и написанным не только в категории возникающих чувств, собственного мнения, а еще в категориях улиток Дорофеева: причина, следствие и обоснование. Размышляя над причинами, стоящими за определенными явлениями, событиями и заявлениями, читатель и писатель обретают возможность лучше понять последствия своих утверждений и действий.

Предположим, писатель утверждает, что:

• Каждая книга имеет место и играет определенную роль в жизни читателя.
• Цель чтения нехудожественной книги – это образование и поиск решения проблем.
• Художественная проза предназначена для развлечения.
• Труды по философии решают вопросы образования и развития мышления.

Стоит ли требовательному читателю принять на веру утверждения автора? А может, тезисы, которые показались требовательному читателю достаточно любопытными, чтобы их выделить, достойны более вдумчивого чтения и анализа, который поможет понять глубину, смысл и то какое отношение эти мысли имеют к нему?

Работая с текстом, требовательный читатель прочтет, выделит идеи, соберет их в одном месте и спросит сначала себя, а затем автора: что значит [подставить один из пунктов выше]? Если не сможет найти ответа у себя, перенаправит автору: что ты, [имя автора], имеешь в виду, когда пишешь [подставить один из пунктов выше]?

Или вот еще более интересный подход к диалогу: стабилен ли эффект, о котором пишет автор? При каких ситуациях эффект становится иным? Например, при каких условиях чтение нехудожественной прозы из образовательного чтения превращается в развлекательное? Существуют ли ситуации, когда художественная проза учит и помогает находить решение проблем? Размышления над устойчивостью эффекта, описанного автором, вынуждают читателя взглянуть за рамки ситуационной модели, им предложенной.

В школе и университете я использую простой тест, чтобы проверить готовность детей взглянуть за пределы написанного текста. Обычно я пишу на доске предложение на английском языке, идентичное тому, что я написал ниже, и прошу высказать собственное мнение относительно прочитанного.

В этом придложении три ашибки.

Нашли все три?

Наводящий вопрос

Идею наводящего вопроса я подглядел в книге Уорда Фарнсворта “Метод Сократа”, это один из инструментов Сократического диалога, который в “правильной” терминологии называется эленхос¹⁶, в переводе на русский это слово означает “опровержение” или “испытание”. В чистом виде встретить эленхос в диалогах Платона можно, но вот распознать его в обмене репликами между героями человеку неопытному достаточно сложно.

Большая часть исследователей творчества Платона сходится в том, что представленный им Сократ использовал эленхос каждый раз, когда считал необходимым. Эленхос значительно более сложное явление, чем то, как я его представлю на страницах этой книги, поэтому предлагаю любому желающему исследовать его самостоятельно¹⁷. Я же ограничусь базовыми действиями, которые подталкивали партнера Сократа к размышлениям относительно его убеждений.

Действие первое: кто-то делает утверждение. Например, что художественная проза предназначена для развлечения. Следующим действием Сократ предлагает партнеру согласиться с каким-то другим утверждением, это делается постепенно, небольшими “вбросами”. А в заключении этой трехходовой комбинации Сократ демонстрирует несостоятельность изначального утверждения, так как новое утверждение противоречит первому.

Диалог писателя и требовательного читателя

[!message]
Читатель: Приветствую, писатель. Я помню, что вы недавно сказали, что художественная проза предназначена исключительно для развлечения. Верно?

Писатель: Да, читатель, это мое убеждение.

Читатель: То есть каждый раз, когда в ваших руках оказывается томик Достоевского или стихи Пушкина, можно сказать, что вы себя развлекаете. Верно?

Писатель: Конечно.

Читатель: Понимаю. Я заметил, что у вас в руках книга, но не рассмотрел название. Могу ли узнать, какая именно?

Писатель: Конечно. Это “Игра в бисер” Германа Гессе.

Читатель: Ах, отличный выбор. Но не простой, длинные, витиеватые предложения, речь, которая чужда современникам. Верно описал?

Писатель: Вполне, я бы еще добавил небольшое количество диалогов, мало, как говорит молодежь, экшена, и обилие пространных мыслеописаний.

Читатель: Но вы все же находите “Игру” развлекательной художественной прозой?

Писатель: Скорее да.

Читатель: Даже несмотря на то, что для чтения вы прикладываете усилия. Вы же прикладываете усилия?

Писатель: Да, произведение Гессе читается значительно сложнее, чем, например, Брендон Сандерсон.

Читатель: А разве развлечение не должно быть легким?

Писатель: Не всегда.

Читатель: Могу ли я высказать предположение, что “Игра в бисер” вас больше развлекает, чем утруждает? Верно?

Писатель: Да.

Читатель: Ох, прекрасно. Скажите, дорогой друг, что именно вас развлекает в этой книге?

Писатель: В двух словах не описать.

Читатель: А вы попробуйте. Одним предложением, не больше десяти слов.

Писатель: Интригующий сюжет, динамичное развитие персонажей, красивый язык Гессе. Уложился, кажется, в восемь слов.

Читатель: Действительно, восемь… прекрасно. Гессе написал отличную книгу, но в чем он, как мне кажется, действительно преуспел, так это в описании самой игры в бисер, с ее сложными правилами и интеллектуальными вызовами. Согласитесь?

Писатель: Да, игра в бисер – это центральный элемент книги. Она служит символом интеллектуальных поисков, синтеза знаний и траектории развития персонажей.

Читатель: Считаете ли вы, дорогой писатель, что символизм игры в контексте обучения добавляет развлекательности чтению?

Писатель: Определенно. Сложность и интеллектуальные аспекты игры делают её завораживающей. Меня, если честно, не покидает ощущение, что это игра го, а бисер – черные и белые камни.

Читатель: И пока вас развлекает сложность языка и то как из букв и слов Гессе сплетает игру в бисер, размышляете ли вы о темах, которые он поднимает через игру?

Писатель: Конечно, без этого никакого развлечения и удовольствия от прочтения не было бы.

Читатель: Прекрасно. А какие темы Гессе раскрывает через призму игры?

Писатель: Я бы выделил три: стремление человека к знаниям, роль наставника в жизни каждого и переплетение дисциплин, то есть ничто не существует в вакууме.

Читатель: Согласен, Гессе заставляет задуматься читателя о том, как тонко переплетены эти три аспекта в книге. Они же добавляют глубину истории и оставляют читателя в некоторой задумчивости после того, как тот перевернет последнюю страницу. Вы с этой же целью ее читаете?

Писатель: Я читаю «Игру в бисер» один раз в пару лет, чтобы напомнить себе путь, который избрал Йозеф Кнехт, и сравнить его со своим.

Читатель: Позвольте поинтересоваться, что за путь?

Писатель: Его путешествие сквозь года, рост от ученика до мастера, взаимодействие с наставниками, и самое главное, хочу напомнить себе то, насколько ограничена академическая жизнь.

Читатель: На какие размышления наталкивает вас Гессе, когда вы следите за путем Кнехта?

Писатель: Я думаю о природе образования и роли, которую оно играет в росте компетенций человека.

Читатель: То есть чтение и перечитывание «Игры в бисер» помогает вам заглянуть глубже или, по крайней мере, посмотреть по-другому на что-то. Что именно?

Писатель: Я бы сказал, каждое прочтение в новом свете раскрывает проблему ученика и учителя.

Читатель: То есть вы через призму развлекательной истории пересматриваете свою роль в мире. Вы же ещё и учитель, насколько мне известно. Верно?

Писатель: Да, это правда, я учитель. Да, пересматриваю.

Читатель: Следовательно, можно утверждать, что чтение «Игры в бисер» помогает вам как профессионалу становиться лучше?

Писатель: Да, так можно сказать.

Читатель: А если как профессионал вы становитесь лучше, не означает ли это, что вы чему-то научились?

Писатель: Я полагаю, это справедливое утверждение.

Читатель: Похоже, дорогой друг, перед нами некоторое противоречие. Ведь если вы используете “Игру в бисер” и для развлечения, и для того, чтобы посмотреть с нового ракурса на свою роль как учителя, мы не можем утверждать, что художественная проза предназначена исключительно для развлечения.

Писатель: Нет, не можем.

Читатель: Прекрасно. Просто замечательно. Таким образом, обсуждая “Игру в бисер”, мы обнаружили, что хотя художественная проза действительно развлекает, она также учит размышлять и рефлексировать. Следовательно, первоначальное утверждение, что художественная проза предназначена для развлечения, как минимум неполное. Согласитесь ли вы?

Писатель: Да, я согласен с этим выводом.

В диалоге выше читатель оставляет позицию имеющего собственное мнение человека. Вместо этого примеряет на себя роль, то что я называю “открытой книги”, состояния, когда любая информация несет ценность, даже если нет представления какая это ценность в моменте. Когда требовательный читатель выделяет в тексте и организовывает удобным ему способом какой-нибудь фрагмент, он делает это для того, чтобы “обстучать” об него собственные убеждения. Попытаться расшатать мнение автора или свое собственное, каким бы авторитетными читатель и писатель ни были. Умелое манипулирование вопросами позволяет “выковать” новый взгляд на “понятный” вопрос, а при умелом использовании подготовить инструментарий, который в грамотных руках можно использовать для преодоления статуса кво.

Сократ, по крайней мере тот образ, который нам знаком из диалогов Платона, ни на кого не нападает с вопросами, наоборот он помогает лучше разобраться в том о чем идет диалог. Может показаться, что читатель, когда спрашивал писателя, пытался научить его чему-то, на самом же деле своими глупыми вопросами читатель пытался сам понять, действительно ли чтение художественной прозы исключительно развлекательное мероприятие или в научной фантастике, фэнтези и исторических романах имеется второй и третий слои и что требуется ему, как читателю, чтобы до них дотянуться. Порой обилие глупых вопросов может вызвать раздражение у противоположной стороны, достаточно частое явление в диалогах Платона. Тем не менее, я настоятельно рекомендую не прекращать спрашивать, даже если “все и так понятно”.

Лучше спросить и честно подумать, чем не спросить и остаться в иллюзии понимания.

Глупый вопрос

[!quote]
“Ох, нелегкая это работа — из болота тащить бегемота!”
– Корней Чуковский

Читатель, сделай над собой усилие и вернись на пару минут к диалогу, который состоялся несколькими абзацами выше. Как ты думаешь, тяжелее задавать вопросы или отвечать? Почему?

[!activity] Что труднее? Спрашивать или отвечать?
.
.
.
.
.
.
.

Задать правильный вопрос – это уже половина дела. Направлять и задавать тон дискуссии вопросами – крайне сложная задача. Для этого требуется необычная острота ума, скорость и определенная гибкость мышления¹⁸. Именно потому, что думать нужно быстро, хороший вопрос прячется от того, кто его ищет. Чтобы найти что-то достойное, вопрос, который поможет обеим сторонам диалога лучше понять исследуемую тему, начинать стоит с простых, можно сказать глупых вопросов, например: “Как устроен язык у дятла?”, “Почему воздух прозрачный, а небо голубое?”, “Что ты читаешь?”, “Тебе это нравится?” “Почему?” А когда контакт между сторонами диалога установился, продвигаться к более сложным, к вопросам, которые откалывают кусочки закоренелых убеждений, например: “Почему важно выделить в качестве отдельного тезиса то, что художественная проза служит развлечению?”

В диалоге выше, читателю было комфортно задавать вопросы не только потому, что он точно знал пределы своего знания, то есть осознавал, чего не знает, но еще и потому, что позволил себе усомниться в том, что он думает, что знает, например, что художественная проза не только развлекает, но и образовывает. Задача, которую поставил себе читатель, вступив в диалог с писателем, не переубедить, а найти вместе с ним подтверждение тому, что художественная проза является исключительно развлекательным чтивом. Взаимодействие читателя и писателя не носит враждебный характер, это обмен мыслями, которые служат только одной цели – попытаться расшатать убеждение писателя, что чтение художественной прозы есть развлечение, и убеждение читателя, что художественная проза образовывает.

Читатель на протяжении диалога задает маленькие, глупые вопросы, небольшими корректировками в формулировках бережно направляет писателя в сторону возможного противоречия. Он готовит почву для создания парадокса, ситуации, при которой убеждения более не соотносятся с действиями или результатами действий.

Умение работать с информацией через вопросы, а не заявления, требует от читателя чувствовать тон дискуссии и направление, в котором движется мысль его партнера. В случае с текстом – это автор текста. Маленькие, незначительные уточнения в определенный момент превращают глупые вопросы в провокационные, цель которых – пошатнуть убеждение, проверить, насколько крепка связь причины и следствия, и существует ли обоснование под тем, что заявляет автор. Работа с идеями, выраженными в тексте в подобном стиле, чем-то напоминает перетягивание каната.

Требовательный читатель задает методичные вопросы до тех пор, пока не столкнется с противоречием, которое продемонстрирует несостоятельность идей, высказанных автором. Он делает это не для того, чтобы “уличить”, а чтобы самому понять, как на самом деле то, что пишет или говорит автор, повлияет на его поведение и деятельность. Он размышляет и исследует вместе с автором явления, о которых последний высказался в форме книги, статьи, научной публикации, видео или подкаста.

Размышление

Провести грань между размышление и исследованием достаточно сложно, одно гармонично перетекает в другое и возвращается. Но мне все-таки, кажется, что в размышлениях над идеей или утверждением стороны диалога не выходят за рамки того, что известно или предполагается. В ходе размышлений над проблемой они подбирают максимально широкие вопросы, которые не подразумевают однозначного ответа.

Исследователь и педагог Роберт Марзано, считает, что вопросы у которых отсутствует простой и единственный ответ лучше всего стимулируют мыслительную деятельность¹⁴. Они помогают задающему создать своего рода пространство для размышлений, формируют среду в которой стороны диалога могут развить мысль. Вопрос, на который нельзя ответить однозначно “да” или “нет”, это “хорошо”, а это “плохо”, позволяют отвечающему объяснить свой опыт и понимание материала, который он сформировал работая с текстом и интерпретируя идеи.

Обычно у этих вопросов относительно простая формулировка, например “почему автор думает что [художественная проза существует, исключительно, для развлечения] является правдой?” Подобное отношение к идеям, предоставляет возможность читателю понять что имеет в виду автор глубже. Иным подходом к размышлению над идеей может стать попытка объяснить себе, то как автор пришел к выводу. Сделать это можно представив себе ситуацию, в которой идея автора применяется на практике.

Я не устану повторять, что требовательный читатель отличается от хорошего тем что его цель не увеличение словарного запаса, а изменение собственного поведения, желание научиться действовать с учетом нового знания. Простые вопросы, которые не имеют однозначного ответа, приводят к тому, что рано или поздно читатель может столкнуться с конфликтом, то есть состоянием при котором идея окажется не состоятельной, что в свою очередь приведет к необходимости выйти за рамки того, что известно. У читателя возникнет необходимость провести дополнительное исследование и экспериментирование.

Исследование

Маленькие, глупые, несущественные вопросы – прекрасный способ запустить мыслительную деятельность, тем не менее, не стоит ими ограничиваться. Глупый вопрос – лишь начало, исходный толчок, задающий направление более глубокому исследованию. К сожалению, не каждый, кто работает с информацией, имеет достаточно развитый навык, чтобы умело задавать вопросы, которые помогают критически исследовать изучаемый феномен, утверждение, мысль или идею.

Тем не менее, навык задавать вопросы, как и любой другой, тренируется. Моя рекомендация: начинать с малого, например, с вопроса «почему автор думает так?» и постепенно переходить к уточняющим вопросам, например, таким, как «Какие доказательства автор предъявил в поддержку тезиса, что чтение художественной прозы является исключительно развлечением?» После того как читателю удалось найти ответы на простые и глупые вопросы в тексте, следует продолжить размышление серией уточнений: «правда ли то, что заявляет автор?», «при каких обстоятельствах это перестает быть правдой?», «что об этом говорят другие?», «как то, что пишет автор, изменялось со временем?»

В 1995 году Элисон Кинг составила достаточно универсальный список вопросов, который читатель может использовать для изучения идеи и проектирования ситуаций, при которых её можно реализовать¹⁵. Я взял на себя смелость разделить их на три категории: аналитическая акробатика, возведение мостов и лаборатория жизненных ситуаций.

Аналитическая акробатика (анализ и критическая оценка информации)

1. Какой вывод можно сделать из [утверждения автора]?
2. Какие сильные и слабые стороны [утверждения автора]?
3. Объясни, почему [утверждение автора] верно или неверно?
4. Какой смысл в [утверждении автора]?
5. Почему [утверждение автора] важно?
6. В чем разница между [примером автора] и [примером читателя]?
7. Согласен ли ты с [утверждением автора]? Почему?

Возведение мостов (активация предыдущих знаний)

1. Что мы уже знаем о [утверждении автора]?
2. Как это [утверждение автора] влияет на [ситуацию читателя]?
3. Как это [утверждение автора] увязывается с тем, что мы уже знаем?
4. Объясни, как возможно [утверждение автора].
5. В чем [пример автора] и [пример читателя] схожи? А чем они отличаются?
6. Что ты думаешь о причинах возникновения [утверждения автора]? Почему?

Лаборатория жизненных ситуаций (применение, сравнение, оценка)

1. Что может быть другим примером [примера автора]?
2. Как это [использование автором идеи] может быть использовано [ситуацией читателя]?
3. Что случится, если [читатель использует идею нестандартным образом]?
4. Что еще есть похожего на [пример использования идеи автором]?
5. Как это [идея автора] находит применение в повседневной жизни?
6. Какой есть контраргумент к [утверждению автора]?
7. Что может быть лучше, чем [утверждение автора], и почему?
8. Какие могут быть возможные решения у проблемы [проблема, представленная автором]?
9. Сравни [пример автора] и [пример читателя] в отношении к [нестандартной ситуации].

Ответив на несколько вопросов из этой подборки, читатель может оценить уровень своего понимания того, о чём пишет автор. Если что-то остаётся неясным, то в распоряжении читателя текст для повторного ознакомления.

Вопросы и ответы являются отправной точкой в диалоге автора и читателя, которые помогают последнему связать вновь изученное с тем, что он уже знает. Спросив автора, читатель запускает творческий мыслительный процесс, направляет своё внимание на пробелы в знании, которые у него есть, и причины непонимания написанных кем-то мыслей. При поиске ответов в тексте, написанном автором, и самостоятельно размышляя над прочитанным, читатель вынужден производить переоценку собственных убеждений относительно того, что он думает, что знает.

Я рекомендую относиться к вопросам как к ящику с молотками, из которого предстоит собрать собственный набор «деструктивных» мыслительных инструментов. Читателю стоит помнить, что разрушающая сила мыслительных инструментов должна направляться не в сторону автора и создания конфликта, а в направлении собственных убеждений. Если они выдерживают удары молотков, поздравьте себя с тем, что убеждения как минимум крепкие, а если от ударов они становятся крепче, то радуйтесь тому, что они антихрупкие.

---

Сноски и литература

1. 1. Ильяхов М. Новые правила деловой переписки — Максим Ильяхов / М. Ильяхов, 2018.
2. 1. Vogele S. Handbook Of Direct Mail: The Dialogue Method Of Direct Communication / S. Vogele, Landsberg: Prentice Hall Direct, 1992. 323 c.
3. 1. Experience W. L. in R.-B. U. How People Read Online: The Eyetracking Evidence | NN/g Report // Nielsen Norman Group [Электронный ресурс]. URL: https://www.nngroup.com/reports/how-people-read-web-eyetracking-evidence/ (дата обращения: 01.05.2024).
4. [СНОСКА] Nielsen Group в исследовании выделяет восемь шаблонов сканирования: F-pattern, layer cake pattern, list bypassing pattern, section bypassing pattern, spotted pattern, commitment pattern, zigzag pattern, lawn mower pattern. Тем не менее мне показались полезными только, те о которых пишу и рассуждаю в разделе.
5. [СНОСКА] Эффект Линди относится к концепции, которая утверждает, что ожидаемая будущая продолжительность жизни вещей, которые не портятся, пропорциональна их текущему возрасту. Иными словами, чем дольше что-то существует, тем дольше оно, вероятно, будет существовать в будущем. Эта идея особенно применима к культурным артефактам, знаниям и технологиям. Про этот феномен прекрасно написал Насим Талеб, в “Антихрупкости”.
6. 1. Ньюпорт К. Книга «В работу с головой. Паттерны успеха от IT-специалиста» / К. Ньюпорт,.
7. 1. Знакомство с улитками (фрамент третьей книги) // Джедайский Клуб [Электронный ресурс]. URL: http://club.mnogosdelal.ru/post/2728/ (дата обращения: 20.05.2024).
8. 1. Граник Г., Концева Л., Бондаренко С. Как учить работать с книгой / Г. Граник, Л. Концева, С. Бондаренко, Мой учебник-е изд., 2007. 257 c.
9. [СНОСКА] Это называется синопсис.
10. 1. Поварнин С. Искусство спора. Как читать книги / С. Поварнин, 1924.
11. 1. Ивин А. Искусство мыслить правильно / А. Ивин,.
12. 1. Голдратт Э. Цель. Процесс непрерывного улучшения. Специальное издание / Э. Голдратт,.
13. 1. Wolf M. Reader, Come Home: The Reading Brain in a Digital World / M. Wolf, Reprint edition-е изд., Harper Paperbacks, 2019. 288 c.
14. 1. Marzano R. J. The Art and Science of Teaching: A Comprehensive Framework for Effective Instruction / R. J. Marzano, 1st edition-е изд., Alexandria, Va: Association for Supervision & Curriculum Development, 2007. 221 c.
15. 1. King A. Designing the Instructional Process to Enhance Critical Thinking across the Curriculum: Inquiring Minds Really Do Want to Know: Using Questioning to Teach Critical Thinking // Teaching of Psychology. 1995. № 1 (22). C. 13–17.
16. 1. Farnsworth W. The Socratic Method: A Practitioner’s Handbook / W. Farnsworth, Boston: David R. Godine, Publisher, 2021. 264 c.
17. [СНОСКА] Сделать это можно изучив одноименную книгу, “Метод Сократа”.
18. [СНОСКА] По теме гибкости мышления, рекомендую прочесть книгу Кэролл Дуэк