У меня есть определенный взгляд на то, как то, что мы читаем, влияет на то, как мы мыслим, но для начала хочется поделиться небольшой историей.
Я работаю учителем в средней общеобразовательной школе в городе Зеленоград. Небольшой город за административными границами Москвы, который все еще считается частью столицы. Среди моих учеников можно встретить разных детей, но всех их объединяет две черты: любопытство и улыбчивость. С любопытством не все так просто, здесь было бы уместно рассказать, почему у большинства детей и педагогов не возникает искры, но гораздо проще оставить ссылку на страницу цифрового садика^1, где об этом рассказываю, чтобы не отвлекаться. А вот улыбчивость – это действительно интересно. Дети и взрослые одинаково хорошо реагируют на шутки.
Если и есть универсальный язык, то на мой взгляд – это юмор. Хороший юмор – и мы становимся, если не друзьями, то уж точно не чужими. Плохой юмор – это уже вопрос удачи. На моих уроках нет места грустным и скучным тестам, контрольным, молчаливому письму. Это место общения и совместного обучения. Я учу детей, а в благодарность они учат меня. На одном из таких занятий, где мне захотелось узнать что-то новое, спросил у детей: “Как вы думаете, что появляется первым, слово или мысль о слове?” Дети моментально отвечают, что слово. На что я говорю, хорошо, но разве перед тем, как вы хотите сказать что-то, вы не думаете об этом? Дети затихли, призадумались и начинают размышлять в слух: действительно, если мы хотим что-то сказать, то сначала думаем. Минуты три-четыре они спорят и рассуждают, а затем приходят к общему мнению, что сначала думают, а потом говорят.
Отлично! Вы умные дети, в этом никто не сомневался, отвечаю я. Давайте теперь сначала думать, а потом говорить. То есть, каждый раз, когда хотим что-то сказать, подумаем об этом слове и о нашей мысли, а потом произнесем ее вслух. В глазах детей видна растерянность: только что договорились, что сначала думаем, а потом говорим, а делать этого не можем. Обсуждение занимает еще пару минут, и когда они приходят к выводу, что чаще всего говорят, а потом только думают об этом, я задаю вопрос: “Так вы вообще не думаете, когда что-то говорите?” Класс взрывается возражениями, что я все неправильно понял. Но на самом деле, все правильно. Мне кажется еще неизвестно, что влияет на что: слово на мышление или мышление на слово. Но я могу сказать одно: они взаимосвязаны.
Достаточно просто найти пару десятков статей и книг о том, как работает мышление, но ни одна из них не даст четкого ответа на этот вопрос. И это нормально. Человек – загадка, пусть ей и останется, по крайней мере, до поры до времени. Мне же интересно, какое влияние речь оказывает на мышление. Текст, ведь тоже речь, выраженная в буквах, которые мы каким-то образом соотносим со звуками. То есть можно предположить, что прочитанный текст, наравне с услышанным, в той или иной мере что-то в нас воспитывает.
Что я имею в виду, когда пишу “воспитывает”, так это то, как текст влияет на мышление читающего. Гиганты русской методической мысли исписали бочки чернил, объясняя, как мышление и речь работают и какое влияние они оказывают друг на друга. Выготский2 и Гальперин3, едва ли ни первые, провели исследования, но даже они имели, если не размытое, то определенно не детальное понимание взаимосвязи речи и мышления.
Я сильно сомневаюсь, что нам удастся разобраться в этом лучше их, но попробуем интерпретировать их идеи в новом свете. Это уже практическая работа с текстом, о которой разговор пойдет во второй части книги. Мы понимаем что-то на достаточном уровне только тогда, когда можем объяснить это простыми словами.
Для начала хочется сделать два утверждения:
- Не полагайтесь на чувства, они не более чем интерпретируют сигналы.
- Знание какого-то факта недостаточно для понимания.
Интерпретация объективной реальности
Реальность не однородна и разная для каждого человека. Если перед нашими глазами лежит какой-то текст, даже этот, который я написал, а вы прочитали, это вовсе не означает, что такой же текст находится перед глазами другого человека, если он возьмет эту же книгу в руки. Возможно, у читающего дислексия, что может привести к особенному и уникальному способу обработки текста. Или у кого-то проблемы со зрением, и текст слушается в записи – другая модальность, следовательно, другое восприятие.
При этом наивно предполагать, что слова, которые написаны в тексте, отличаются от чтеца к чтецу. Все одинаково, опыт в моменте универсален и по большей части идентичен. Для любого человека “м” и “а” складываются в слог “ма”, а два таких слога в слово “мама”. Однако понимаем мы его по-разному. И это естественно.
Слова, передаваемые текстом, одинаковы для каждого человека, интерпретация понятий отличается, а если мы говорим о чем-то теоретическом или абстрактном, например, о времени, эмоциях, чувствах, оперировать этими понятиями следует с предельной осторожностью.
Расскажу небольшую историю о том, к чему неверная интерпретация привела одного весьма неглупого человека. Некоторое время назад я увлекся проведением встреч, на которых, под запись, мы обсуждали различные темы с интересными людьми. Формат – обычного подкаста, без видео, исключительно голос. Один из моих знакомых предложил пригласить эксперта английского языка, который разработал прекрасную методику преподавания. Конечно, это было интересно, ведь я сам преподаю английский, но все, до чего бы ни брался – это переделанные идеи прошлого, Пассова, Махмутова, Соловова и прочих “тяжелых” методистов.
Когда я услышал, о чем идет речь, у меня возникли сомнения, которые потом переросли в откровенную оппозицию. Это возникло только потому, что мы говорили об абстракции высокого порядка, которую в реальной жизни сложно найти в чистом виде. Разговор шел о работе мозга, которую можно настроить для более эффективного изучения языка. Скажу сразу, я до сих пор не понимаю этой теории. Или уровень абстракции слишком высок, или я глупее, чем представляю себе.
Я просто не могу себе представить и освоить приемы и серии упражнений, которые предлагал гость, а между тем, преподаю английский по 6 часов ежедневно. У всего теоретического и абстрактного, или чего-то, что мы узнаем от кого-то, а не из собственного опыта, имеется некоторая структура. Когда мы работаем с текстом, канал восприятия текста не имеет значения, можем воспринимать его с бумаги или на слух. Мы погружаемся в слова и идеи другого человека, идеи, которые не были нами проверены и у которых отсутствует внешнее воплощение.
И что удивительно – эти идеи останутся неизменными. Как только автор издал книгу, идея, выраженная в ней, становится частью реальности, которая относительно неизменна, независимо от того, как воспринял эти идеи читатель. Они будут постоянны, но чтец изменится под их воздействием, независимо от того, хочет он этого или нет. Он их интерпретирует, а если снова вернется к этим же идеям через какое-то время, то интерпретирует уже по-другому.
Новый взгляд на вещи случается по целому ряду причин, но мой опыт говорит, что это происходит благодаря новым знаниям. Если что-то кажется нашему мозгу верным, это ещё не означает, что это так и есть. Каждый новый фрагмент информации меняет его. Даже математика со всеми своими законами и правилами не более, чем интерпретация образа реальности и мира. Чем больше мы занимаемся математикой, тем больше видим того, чего не видели ранее. Она тренирует мозг видеть мир по-другому.
Когда ребёнок знакомится с концепцией слов, он не произвольно начинает манипулировать ими. Сначала голосом, потом, когда приходит в школу, на бумаге. Ему интересны пределы языка, а язык в свою очередь безграничен, как и его влияние на сознание, так и фантазия ребёнка.
Мой сын, в дошкольном возрасте, любил рисовать по точкам. Одна линия налево, две вверх, три по диагонали. Обычно в середине пути он уже понимал, какой рисунок получается, и радостно вскрикивал: “кораблик” или “домик”. Чем больше он рисовал, тем больше понимал шаблон, по которому создаются рисунки, и тем быстрее мог распознать, что же будет в итоге.
Аналогичное справедливо и для чтения: опыт и начитанность позволяют быстрее понять, о чём книга или статья, которую мы читаем. Чем дольше читаем, тем больше видим и не просто структуру книги, но и то, что она из себя представляет в целом. От книги к книге мозг учится понимать книгу целиком ещё до того, как начал читать. По аннотации, оглавлению, названию, первому абзацу, распознает связь между новым и старым знанием, проявляются архетипы (для художественной прозы), становятся очевидными некоторые парные события.
Тренировка “зрения чтеца” начинается с первого прочитанного текста и продолжается с каждым новым текстом, а вместе с этим развивается и мышление. У меня это было “Что такое хорошо и что такое плохо”. Каждый может вспомнить книгу, рассказ или стихотворение, которое стало катализатором, когда впервые что-то увидел. Маяковский позволил мне увидеть себя через события в стихотворении.
Читая, мы тренируем мозг понимать пределы слов: что может быть написано в предложении, а что нет. Какие слова обычно следуют за какими и какая у них функция:
- Прилагательные – описание. Они добавляют деталей в текст.
- Существительные – представляют объект или субъект предложения.
- Глаголы – слова “действия”, описывают, что делает субъект предложения.
Рыжая кошка сидела на заборе.
В процессе чтения мозг учится не только декодировать слова с поверхности, но и понимать, что эти слова означают, как они связаны друг с другом, какую функцию и роль они играют в предложении. Самое удивительное в тексте – это даже не связи отдельных элементов, а то, что он имеет бесконечное множество комбинаций слов и предложений.
Ноам Хомский, наиболее авторитетный ученый, посвятивший большую часть жизни исследованию языка, считает, что умение видеть, декодировать и понимать значение слов на бумаге и в речи влияет на мышление4. Я попробую интерпретировать его идею и предположу, что чем больше человек взаимодействует с текстом, тем быстрее он может понять, как размышлял человек, написавший текст. Грамматика, структура предложений, использованный словарь. Достаточно посмотреть на то, как пишу я, и можно увидеть, что предложения длинные, местами тяжелые, где-то не понять с первого раза и требуется перечитывать. Текст книги, научной статьи, поста в блоге и даже на заборе – это дверь в мозг писателя, в ход мышления. Чем понятнее, тем мышление яснее.
Отличительная черта текста – предсказуемость
Текст, на мой взгляд лучший инструмент для тренировки мышления. Когда перед моими учениками, в школе и университете, появляется незнакомый текст, первое, что им предстоит сделать – немного подумать. Это упражнение называется “гадание по названию”. Обычно любой текст имеет структуру, определенный порядок слов, который задает тон и настраивает того, кто взаимодействует с текстом на правильную волну.
Небольшая иллюстрация того как это работает:
[!NOTE] Гадание по названию
КОММЕНТАРИЙ: Джулс БеннеттЗаключение исландских банкиров под стражу иллюстрирует, то что интересы людей должны быть на первом месте
Студентам выпускного курса бакалавриата было предложено поразмышлять о чем будет текст и несколько мнений в качестве примера:
- О том, как жажда наживы заставила пренебречь людьми.
- Опять банкиры “ободрали” простых граждан и за это поплатились.
- Делиться нужно, чтобы не “присесть”.
Кто-то из них бесспорно прав, но широта мышления впечатляет, от “интересов людей” до “делиться”, чтобы не “присесть”.
Каждое слово в тексте играет роль и оказывает влияние на мышление. Как прочитал этот заголовок студент, который подумал, что “делиться нужно”? Мне сложно сказать, но одно определенно точно, мыслит иначе чем остальные. Удивительно то, что буквально с первых слов можно, практически безошибочно догадаться о чем будет идти речь или по крайней мере увидеть направление, в котором разовьется идея. Наш мозг достраивает недостающие связи, прокидывает мостики между смысловыми единицами, а слова посылают сигналы, подсказывающие, что будет дальше. Когда предложение начинается с “если”, ожидаем следствия. Видим “однако”, ищи противоречие. Встречается “или”, что-то с чем-то сравнивают. Текст направляет мышление, а еще чаще, настраивает.
Джон Барр в 1996 году опубликовал интересную статью, где описал забавный эффект, который позднее назвали “Флоридским”. Трем группам студентов предложили составить предложения из казалось бы не связанного набора слов, например: найти он это желтое быстро. Одной из групп достался список слов ассоциирующийся с возрастом: забывчивость, лысый, седой и морщины и т.д. После того как они составили предложения, их попросили пройти не длинный коридор, который и был экспериментом. Студентов “настроили текстом” и та группа, которая составляла предложение из слов, ассоциирующихся со старостью, шла по коридору дольше контрольной группы5.
Очевидно, что слова и текст влияют не только на мышление, но и на поведение с действиями. Справедливо отметить, что окружающая среда тоже принимает участие в настройке. Моя гипотеза заключается в том, что слова, как один из способов описания действительности являются сильнейшим инструментом настройки мышления.
Юлия Жукова, российская современная писательница, автор юмористической фантастики, космических приключений и любовного фэнтези, рассказала об аналогичном подходе при написании романа6. Когда ей необходимо говорить голосом персонажа, который ей не близок, недостаточно изучить речевые стереотипы, присущие этой категории людей. По ее мнению у некоторых писателей имеется некий набор книг и авторов, прочитав, который настраивается мышление определенным образом. У кого-то это Набоков, для кого-то Платон, а кто-то читает графические романы. Речь, использованная кем-то для рассказа о чем-то, оказывает влияние на ход мышления и формирует определенный шаблон и речевой стереотип.
Про речевой стереотип, есть интересная история. Говорят Станиславский запрещал актерам на первых репетициях роли использовать текст роль3. Необходимо было сыграть роль без использования слов, написанных в сценарии. Поменять, сохранив смысл. Возможно в этом скрывалась сила его школы актерского мастерства. Актерам приходилось думать и изменять привычные шаблоны мышления.
Текст и мышление неразрывно идут друг за другом, тесно связаны и предсказуемы. Предсказуемость текста – его сильная сторона. И если чтец обладает достаточным опытом, то первым двум словам может понять ход размышлений автора или порядок событий. Попробуйте провести эксперимент над собой, сможете ли догадаться о чем будет следующая глава великого произведения Джек Лондона “Мартин Иден”?
Глава 2 (первый абзац, первое и последнее предложение)
Процесс перехода в столовую был кошмаром…
..
… Он окинул взглядом стол. Против него сидели Артур и второй брат, Норман.
Это первые строки, которые бросаются в глаза, при открытии второй главы книги. Хорошим упражнением будет составить список в голове и проверьте себя. Мой выглядит вот так: вилки, тарелки, ложки, сестра, мама, папа, суп, первое, второе, напитки. Конечно, этим не ограничивается, но скорее всего это будет присутствовать в тексте. В подавляющем большинстве случаев по первым нескольким строкам уже понимаем о чем нам будут рассказывать.
Предлагаю еще немного похулигать с текстом и мышлением. Порядок слов в предложении является уникальным способом донести мысль, спровоцировать на действие, удивить. Этот же порядок, может превратить что-то банальное во что-то неожиданное, тем не менее уместное. Представим ради этого хулиганство, что мы журналисты и пишем статью о бездомных животных и она начинается со слов “собака укусила …”, наш мозг услужливо подставляет набор слов, который мы ожидаем увидеть далее “лапу”, “собаку (другую)”, “хвост”, “человека“. Если мы журналисты, которые пишут о ресторане, то что мы ожидаем увидеть после фразы “человек укусил …”? Скорее всего “торт”, “хлеб”, “пирог”, но никак не “собаку”. В нашем мире когда “собака кусает человека” – не будет новостью, но когда “человек укусил собаку” – это уже что-то. Подобная строка в тексте пробуждает любопытство и привлекает внимание.
Прелесть текста не только в том, что при помощи его можно выразить что угодно, а любое возможное событие. Комбинации слов бесконечные, а если для чего-то у нас нет названия, мы его придумываем. Текст принципиально важен для распространения абстрактных явлений. Именно при чтении о чем-то, что невозможно показать наглядно, раскрывается потенциал, заложенный в простые черно-белые буквы.
Мысленная реконструкция процессов
Получается, что чтение – это процесс умственной реконструкции каких-то событий, которые произошли где-то, когда-то, с кем-то, например, исторических. Описание того, что сложно передать устно, в силу недоступности первоисточника. Автор выражает в книге свои идеи, как это происходит сейчас, на страницах этой книги. Все, что вы прочитали до этого и прочтете после, не более чем набор каких-то идей, сформированных в результате моей деятельности как учителя.
Выготский считает, что реконструкция происходит на трех стадиях7. Первая стадия случается при первом контакте с текстом, моменте, когда мы произносим, даже мысленно, текст, то есть при чтении. Вторая – внутренний процесс, при котором полученная информация усваивается и становится межличностной. На этом этапе мы приняли идеи автора, они вызрели в сознании на достаточном уровне, и стали уже не только идеями автора, но и нашими. Часто при такой трансформации автор забывается. Мы можем искренне считать, что это уже наша мысль, пусть и кем-то “подаренная”. Последний, третий этап – деятельностный. При котором “присвоенная” идея превращается в действия или новый шаблон поведения. Это наверняка называется каким-то сложным словом из словаря психологов. Попробуем рассуждать просто. Присвоенная, подобным образом, идея не требует ничего дополнительного для выполнения действия, связанного с ней. Нам нет нужды читать оригинальный текст автора или свои заметки по ней. Выполнение становится интуитивным и помогает координировать остальную деятельность.
Время – крайне абстрактная концепция, придуманная человеком для человека. Дети на каком-то этапе не очень хорошо понимают ее, и взрослым приходится им помогать, объяснять, рассказывать о времени и регулировании циклов сна и бодрствования, развлечений и работы. Ребенок, не обладая этим знанием, регулируется извне, обычно родителем или старшей сестрой и братом. Однако как только концепция времени усвоена на необходимом для саморегулирования уровне, поведение ребенка изменяется. Он сам регулирует свою деятельность. Не всегда умело, не сразу хорошо, но обычно это уже становится заметным.
В таком же стиле можно рассуждать и о чем-то более сложном. О спусковых крючках, о которых Максим Дорофеев написал в “Путь Джедая”8. Крючки тоже сами по себе являются абстрактной концепцией^9, выраженной на бумаге, как и в целом любая книга и книги о продуктивности в частности. Название говорит само за себя: это то, что напоминает или не дает забыть действие, которое необходимо сделать или задачу, ожидающую выполнения. Однако пока мы не научились разгружать память спусковыми крючками, наше поведение не изменится. А это уже третий этап реконструкции идеи. Прочитали, осознали, выполнили. Текст, получается, средство не только трансформации мышления, но и деятельности.
Текст – это молоток, который помогает строить образ реальности
Точнее и не скажешь: книга, и текст, из которого она состоит – это молоток, который чтец использует, чтобы “сколотить” некий образ реальности. То есть текст становится инструментом, который мы используем, чтобы думать и делиться тем, что мы “надумали”. И, как любой инструмент, например, концепция времени, он создан человеком для человека. Чтобы решать задачу – распространять идеи сквозь пространство и время, но иногда этот процесс дает сбой.
Текст и язык, на котором он написан, не всегда справляются с этой функцией. Позволю себе немного порассуждать на эту тему на примере весьма сложного и печального явления – войны. Великая война, которая началась 28 июля 1914 года с убийства Франца Фердинанда и закончилась подписанием мирного соглашения 11 ноября 1918 года, изменила свое название с «Великой» на «Первую мировую» в 1939 году, в момент начала следующего глобального конфликта. Историки изменили название ретроспективно, так как никто не мог представить возникновение второго конфликта аналогичного масштаба, но он, тем не менее, произошел.
Получается, в нашем воображении не было представления о том, что может случиться второе Великое потрясение, но как только оно случилось, пришло осознание, что не все так просто в этом мире. В этом месте у меня возникает логичный вопрос: “Какие решения принимались бы правительствами стран, если бы у Великой войны сразу был порядковый номер?” Иными словами, была бы возможна вторая война, если бы мы знали, что Великая – лишь первая? Мы представить себе этого не могли, вот и использовали язык и текст, который чрезмерно упрощал и не предполагал возникновения второго глобального конфликта. Но когда мы поняли, что это возможно, страх третьего вынуждает задуматься над определенными действиями.
В этом месте невозможно не вспомнить Эйнштейна. К концу 40-х годов, когда мировое сообщество прошло все стадии принятия и признало, что живет в новой атомной реальности, в ответ на вопрос о том, какой будет третья мировая война, Эйнштейн ответил, что он не представляет, какой она будет, но может сказать, какое оружие будет использовано в четвертой – камни11. Одно простое предложение, а возможно и слово, уместно использованное в нужном контексте, строит образ текущей реальности и возможной будущей.
Одно из уникальных свойств человека – думать не словами, а образами, метафорами и сформированными шаблонами12. Некоторым подобием модели, которая выстроена целиком и полностью из текста, с которым взаимодействует человек на протяжении жизни. И вот какое интересное наблюдение: если какой-то факт не вписывается в модель реальности, которую человек сконструировал, факт остается незамеченным. Именно поэтому так важно научиться работать с текстом. Чтобы уметь взглянуть за пределы сконструированной реальности, часто сконструированной кем-то.
Список литературы
2. 1. Выготский Л. Мышление и речь / Л. Выготский, Москва: Лабиринт, 1999. 352 c.
3. 1. Гальперин П. Четыре лекции по психологии — Гальперин П.Я. / П. Гальперин, Москва: Москва, 2000. 112 c.
4. 1. Chomsky N. Aspects of the Theory of Syntax / N. Chomsky, Cambridge, Mass: M.I.T. Press, 1969. 251 c.
5. 1. Bargh J. A., Chen M., Burrows L. Automaticity of social behavior: Direct effects of trait construct and stereotype activation on action // Journal of Personality and Social Psychology. 1996. № 2 (71). C. 230–244.
6. 1. Юлия Жукова | Творчество — Дискуссионный клуб // Zettelkasten | Умные заметки | Базы знаний [Электронный ресурс]. URL: https://zttl.space/t/yuliya-zhukova-tvorchestvo/69 (дата обращения: 27.11.2023).
7. 1. Ehrich J. F. Vygotskyan inner speech and the reading process.
8. 1. Дорофеев М. Путь джедая. Поиск собственной методики продуктивности / М. Дорофеев,.
10. У Максима есть отличное видео, описывающее эту идею, называется “Три столпа обучения”10. Три столпа обучения и потребление информации | Неофициальный путь джедая // 2020.
11. 1. Isaacson W. Einstein: His Life and Universe / W. Isaacson, Reprint edition-е изд., London: Simon & Schuster, 2008. 704 c.
12. 1. Lakoff G., Dean H., Hazen D. Don’t Think of an Elephant!: Know Your Values and Frame the Debate—The Essential Guide for Progressives / G. Lakoff, H. Dean, D. Hazen, First Edition-е изд., White River Junction, Vt: Chelsea Green Publishing, 2004. 144 c.